карта сайта

почта

3.5. Лучшее правящее меньшинство

... Много званных, но мало избранных...

(Еванг. 22;14)

В государственном управлении нужны люди, доказавшие свою способность мыслить от целого и соответственно организовывать и править “мысля от целого”. Править государством должны лучшие люди страны, а народ выбирает нередко не лучших, а угодных ему льстецов и волнующих его бессовестных демагогов. Поэтому весьма актуальный для любого государства, но особенно для государства ослабленного, является проблема выделения лучшего правящего меньшинства или “аристократии правления”. И пусть нас не пугает слово “аристократия”.

“Аристос” значит по-гречески “лучший”. Не “самый богатый”, не “самый родовитый”, не “самый влиятельный”, не “самый ловкий и пронырливый”, не привилегированный, не старейший возрастом. Но именно лучший: искренний патриот, государственно мыслящий, политически опытный, человек чести и ответственности, жертвенный, умный, волевой, организационно-даровитый, дальнозоркий и образованный. Можно было бы добавить к этому и другие качества, например, храбрый, сердечный; но трудно отбросить хотя бы одно из перечисленных и отнести к лучшим человека жадного, продажного, интернационалиста, бесчестного, лишенного государственного разума и опыта, безвольного глупца, организационного растеряху или наивного невежду. Именно лучшие должны править во всех государствах и при всех режимах. Всякий режим плох, если при нем правят худшие. Нелепо и противоестественно говорить: “мы требуем демократии, хотя бы в ней выбирались, выдвигались и правили безвольные глупцы, продажные невежды, бесчестные и тому подобный социальный отброс”. Наоборот, необходимо и верно ответить; “демократия, не умеющая выделить лучших, не оправдывает себя; она губит народ и государство и должна пасть”. Безумно вводить в стране демократию, чтобы погубить государство и народ».

«Можно было бы назвать названное требование политической аксиомой (т.е. истиной самоочевидной): править должны лучшие. В жизненном распознании этих людей можно ошибаться, можно соглашаться и не соглашаться в оценке их, но задача их выделения бесспорна и основоположна. Необходимо давать дорогу честным и умным людям! Дорогу им — независимо от того, принадлежат они к какому-нибудь сословию, классу, в какой-нибудь партии, или нет. Важно качество человека: его политическая ценность и его политическая воля; и не важно его происхождение (социальное), его профессия, его классовая и партийная принадлежность. Важна его нравственная и умственная мощь, а не его деньги; важна его верность родине, существенно направление его воли, а не его партийный билет. Партийность (всякая партийность!) не удостоверяет качества человека, а только подменяет или заслоняет его. А качество человека - первее всего и драгоценнее всего.

Поэтому всякие выборы должны иметь в виду единую, главную и необходимую цель: выделение качественно лучших сынов народа и поручение им политического дела. Глупо и слепо прельщаться демагогами, которые, прикрывшись партийным ярлыком, яростно отстаивают интерес какого-нибудь класса, сословия, национального меньшинства, территориального округа или же попусту — свой собственный!» Эти слова И.А. Ильина (9) весьма актуальны для современного мира.

Демократические выборы являются лишь условно целесообразным средством для безусловно верной цели (отбор лучших). Если такая цель и такое средство сталкиваются, то условное средство должно уступить безусловной цели. Требование, чтобы правили лучшие, относится к самому естеству, к самой идее государства; строй, при котором у власти водворяются худшие, будет жизненно обречен и рухнет рано или поздно, с большим или меньшим позором. Всякое государство призвано быть аристократией в нашем смысле слова: и монархическое, и диктаториальное, и демократическое; и можно было бы сказать с уверенностью, что если бы исторические законные государства были на политической высоте, то они извлекали бы этих подлинно лучших изо всех слоев населения; и тогда профессиональным “революционерам”, демократам, либералам нечего было бы делать на свете.

Поэтому вопрос “всенародных выборов” (по четырехчленной формуле — всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право) есть вопрос средства, а не высшей непререкаемой цели или догмы. Это средство может в одном государстве и в одну эпоху оказаться целесообразным, а в другую эпоху и в другой стране нецелесообразным. Неразумно веровать в это средство как в политическую “панацею”. Совсем не всякий народ и не всегда способен выделить к власти лучших при помощи таких выборов. Более чем 10-летний период выборности в России ярко подтверждает эту мысль. Вопрос надо поставить иначе: какой народ и когда, при каком размере государства, при каком уровне религиозности, нравственности, правосознания, образования и имущественного благосостояния, при какой системе выборов, в спокойные или бурные периоды жизни - действительно разрешит эту задачу успешно?

Государство нуждается в такой системе выборов, которая дала бы ей верный способ найти и выделить своих подлинно лучших людей к власти. А это значит, что выборы должны быть не прямыми и не всеобщими, иначе государство будет отдано во власть политической интриги и политических проходимцев. Опять таки вспомним Россию последнего десятилетия.

Всякое государство организует и строится своим ведущим слоем, живым отбором своих правящих сил. Всегда и всюду правит меньшинство: в самой полной и последовательной демократии — большинство не правит, а только выделяет свою “элиту” и дает ей общие, направляющие указания. И вот, судьбы государств определяются качеством ведущего слоя: успехи государства суть его успехи; политические неудачи и беды народа свидетельствуют о его неудовлетворительности или прямо о его несостоятельности, — может быть, о его безволии, безыдейности, близорукости, а, может быть, о его порочности и продажности. Такова судьба всех народов: они расплачиваются унижениями и страданиями за недостатки своего ведущего слоя. Ибо страна беднеет умом своих правителей, а потом уже всем остальным. Однако, эти унижения и страдания являются не только тягостными последствиями совершенных ошибок или преступлений; они являются в то же время подготовкою будущего, школою для новой элиты; они длятся лишь до тех пор, пока эта новая национальная элита не окрепнет духовно, нравственно и государственно. В этом - смысл исторических провалов и успехов.

При подборе и выделении “аристократии правления” необходимо иметь ввиду следующие положения:

1. Правящее меньшинство не есть “каста” наследственное “сословие”. По своему составу оно есть нечто живое, подвижное, пополняющееся новыми “качественными” людьми и всегда способное освободиться от неспособных. Здесь необходимо соблюдение правила: человека чести и ума, таланта и сердца не спрашивают о его “предках”, ибо он сам есть “предок” для грядущего потомства. Поэтому все от главы государства до гражданина должны научиться узнавать людей качественного духовного заряда и выдвигать их, раздвигаясь для них. Это требование не есть демократическое, а нравственно-патриотическое и национально-государственное.
2. Принадлежность к правящему слою, начиная от министра и заканчивая руководителем местной администрации или предприятия, не привилегия, а несение трудной и ответственной обязанности. Это не есть легкая и веселая жизнь и потчивание на лаврах. Только темному человеку свойственно и простительно думать, будто “настоящая” работа есть именно “физический труд”, а всякий интеллектуальный и духовный труд есть “притворство” и “тунеядство”. Но человек духовного и интеллектуального труда не имеет права поддаваться этому воздействию.

Вести свой народ есть не привилегия а обязанность лучших людей страны. И эта обязанность требует от человека не только особых природных качеств, подготовки и образования, но и особого рода жизни, в смысле досуга, жилища, питания и одежды. Чиновник должен быть обеспечен и независим от управляемых граждан. Если это привилегия, то привилегия, вознаграждающая за высший труд, за служение государству и ее не нужно стыдиться, и принимать с достоинством и ответственностью, не позволяя предрассудку и зависти вливать в душу свою отраву.

Правящее меньшинство должно строится на чувстве верного ранга.

Современное человечество утратило чувство верного ранга. Поэтому оно перестало верить в идею ранга вообще, поколебало ее, расшатало и попыталось погасить совсем, объявить всякий ранг мнимым, произвольным, не заслуживающим ни признания, ни уважения. Единственным мерилом цены человека стал его капитал. Так обстоит дело во всех странах и во всех сферах человеческой жизни. В этом состоит сущность всякий революции и “перестройки” — в сознательном попрании всякого ранга, в осмеянии самой идеи ранга, подмене его денежным мешком.

Люди от природы не равны; и в этом не “беда”, а дар Божий. Нам надо только верно узнавать этот дар и верно с ним обходиться. Верно, — т.е. соответственно, справедливо. “Звезда от звезды разнствует во славе” (1Кор. 15, 41); и так же человек от человека отличается здоровьем, силой, способностями, нравственным качеством, умственной проницательностью, волевой энергией, духовным созерцанием и очевидностью. Слепо — не видеть этого; нелепо — отрицать это; вредно — пренебрегать этим. Больной не годится в солдаты; он только обременит собою госпитали. Слабый не может носить кули и копать землю: это его быстро погубит. Нелепо делать талантливого скрипача столяром, даровитого математика - матросом, гениального поэта - столоначальником, способного торговца - поваром, лесовода по призванию - механиком. Но столь же нелепо или прямо пагубно - делать разбойника чиновником, давать предателям и жуликам право голоса, вводить шпионов в министерство иностранных или внутренних дел, назначать фальшивомонетчика министром финансов, возводить труса в маршалы или партийного интригана в президенты. Откуда известно, что каждый глупец способен разбираться в государственных делах? Как можно назначать безвольного - полководцем? Может ли человек с горизонтом посудомойки управлять империей? Почему не сажают слепого за микроскоп? Годится ли безбожный неуч в священники? Каких детей воспитает развратный учитель? К каким политическим выборам способен продажный, застращенный, изолгавшийся народ?

Итак, в идее “ранга” есть две стороны: во-первых, имеется в виду присущее человеку качество — это его действительный ранг; во-вторых, имеются в виду его полномочия, права и обязанности, которые признаются за ним со стороны общества или государства, — это его социальный ранг. Понятно, что эти два ранга могут расходиться. Мудрый праведник может не иметь никакого социального ранга; злой глупец может пролезть в министры, генералы, президенты. Честный человек может быть нищим, заведомый плут — может быть директором банковского консорциума. Ранг духовного превосходства (праведность, гений, талант, познания, храбрость, сила характера, умение-понимание, политическая дальнозоркость) — и ранг человеческого полномочия (сан, чин, власть, авторитет) — могут не соответствовать друг другу. Ибо, с одной стороны, люди при выделении лучших подслеповаты, беспечны и безответственны, подкупны и коварны; с другой стороны, честолюбцы, властолюбцы и стяжатели энергичны, напористы и часто готовы пользоваться любыми средствами. Но истинный социальный авторитет возникает из соединения обоих рангов.

Но оба эти ранга могут и не совпасть. Если это исключение, то оно всеми ощущается как больное место: лучшие люди говорят о нем, протестуют, негодуют, стараются исправить дело; худшие отворачиваются или, наоборот, стараются использовать эту болячку в свою пользу (например, мошенник-временщик). Если же эти явления оказываются обиходными или преобладающими, то это означает, что такому народу в данную эпоху отбор лучших не удается, что весь режим не состоятелен, что “честность и талант — не имеют дороги в жизни” и что предстоят социальные потрясения. Таковы, например, «черствые развратные родители, порочное духовенство, продажное чиновничество; дурной (слабый) президент, глупый и невежественный профессор, тупой и злой учитель; засилье бездарных “артистов”, черствое и жестокое офицерство, судьи без правосознания, парламентарии без чувства ответственности, полиция, лишенная гражданского мужества и т.д. Такое массовое явление больного и мнимого ранга разочаровывает всех, родит в душах подполье и революционность и отбрасывает людей в химеру равенства...» (9).

Никакая общественная организация невозможна без ранга. Государство с неудачным ранговым отбором — слабо, неустойчиво, может быть прямо обречено. От больного и фальсифицированного ранга гибнет все: семья, школа, академия, церковь, армия, государство. Все дело в том, чтобы узнавать подлинно лучших (людей естественного ранга) и выдвигать их, возлагая на них необходимые полномочия и обязанности (социальный ранг). Бывает так, что достигается лучше всего назначением, например, во властных структурах, в армии, на предприятии, нередко и в государстве. Но бывает и так, что осуществляется лучше всего выборами, например, в академии, в культурных обществах, и в местном самоуправлении; иногда и в государственных делах.

Но в этом нет единого масштаба для всех времен и народов; то, что хорошо в одной стране, может погубить другую; здесь нет и не может быть политической “панацеи” (всеисцеляющего средства). Назначение имеет свои соблазны и ошибки; выборы имеют свои опасности и соблазны. И может быть недалеко то время, когда будет практиковаться новый способ отбора, сочетающий выборы с назначением и преодолевающий недостатки того и другого. При этом необходимо помнить, что чем больше в народе зависти и партийности, тем хуже будут его выборы. Чем ниже уровень образования, тем бессмысленнее будет вся выборная процедура. Чем сильнее разыгралось в народе честолюбие, тем неудачнее будет его отбор. Чем влиятельнее в его жизни тайные (религиозные или политические) общества, тем скорее ранг будет фальсифицирован и извращен.

Далее, чем сильнее в стране кастовый дух, тем неудачнее будут проходить все назначения. Продажность (коррупция) может прямо скомпрометировать весь назначающий порядок. Слабо развитое чувство ответственности и отсутствие контроля могут прямо погубить государство, строящееся назначением.

На самом деле надо добиваться того, чтобы социальный ранг соответствовал духовному рангу человека; чтобы назначенный был для народа своим, любимым; и чтобы избранный мыслил не о партийной, не о классовой, не о провинциальной и не о личной пользе, а о всенародно-государственной. Тогда вопрос ранга будет верно разрешен.

Но так как явления “больного ранга” всегда и везде возможны, то в действительной жизни необходимо соблюдение правил:

1. - Необходима общая уверенность, что и назначающие и выбирающие действительно ищут лучших людей и стараются сообразовывать бремя даваемых полномочий с духовно-естественным рангом выдвигаемых людей. Всякое отступление от этого правила отзовется на государстве вредоносно.
2. - Необходима общая готовность - лояльно нести возможную ошибку в ранге и не раздувать случайное явление “больного ранга” в общественный или национальный скандал неповиновения. Несимпатичному, неопытному, неумелому, безвольному, бездарному начальнику надо помогать - во имя чести, во имя совести, во имя патриотизма, во имя всенародного государственного дела, а не интриговать против него, не вредительствовать, не изолировать его, не подкапываться под него.
3. - В государстве не должно допускать частной наживы на государственной должности. Государственный чиновник должен довольствоваться получаемым окладом и не пополнять его никакими поборами с населения или предприятий, банков, коммерческих структур и т.п. Государственные должности в этой связи, от самой малой до самой большой, должны давать человеку удовлетворяющее его вознаграждение и восприниматься им ни как “кормление”, а как заработная плата за служение.
4. - Государственная власть имеет свои пределы, обозначенные именно тем, что она есть власть, извне преходящая к человеку, предписывающая и воспрещающая ему независимо от его согласия или несогласия и угрожающая ему наказанием. Это означает, что все творческие состояния души и духа, предполагающие любовь, свободу и добрую волю, не подлежат ведению государственной власти и не могут ею предписываться. Государство не может требовать от граждан веры, молитвы, любви, доброты и убеждений. Оно смеет мягко регулировать научное, религиозное и художественное творчество. Но оно не может предписывать состояния чувств или воззрений. Оно не должно вторгаться в нравственный, семейный и повседневный быт, когда это вредит обществу. Оно не должно без крайней надобности стеснять хозяйственную инициативу и хозяйственное творчество людей, но оно должно не допускать воровства и хищений. Правящий слой призван вести, а не гнать, не запугивать, не порабощать людей. Он призван чтить и поощрять свободное творчество ведомого народа. Он не командует (за исключением армии), а организует, и притом лишь в пределах общего и публичного интереса. Вести можно только свободных; погонщики нужны только скоту; надсмотрщики нужны только рабам. Лучший способ вести есть живой пример. Авантюристы, карьеристы и алчные не могут вести свой народ; а если поведут, то приведут только в яму. Государственное “водительство” имеет свои пределы, которые определяются, во-первых, достоинством и свободой личного духа, во-вторых, самодеятельностью творческого инстинкта человека.
5. Государство должно строить свой отбор правящего меньшинства не произволом, а правом. Законы должны соблюдаться и исполняться самими чиновниками, ибо чиновник есть первый, кого закон связывает. Представление о том, что закон вяжет обывателя и разнуздывает произвол правителя, должно отпасть навсегда. Закон связывает всех: и правителя, и министра, и полицейского, и судью, и рядового гражданина. От закона есть только одно “отступление”: по совести, в сторону справедливости, с принятием на себя всей ответственности. Формально-буквенное, педантически-мертвенное применение закона не есть законность, а карикатура на нее.
6. Правящее лучшее меньшинство должно блюсти и укреплять авторитет государственной власти. Невозможно обеспечить правопорядок без этого авторитета. Он же строится на основе и уважения к духовной свободе, на основе братского правосознания и патриотического чувства, на основе достоинства власти, ее силы и всеобщего доверия к ней.

Не боясь повториться, отметим, что эта проблема выделения лучшего правящего меньшинства весьма актуальна в мире.

Проблема лучшего правящего меньшинства была всегда, но не всегда она находила правильное решение. Рассмотрим исторический аспект этой проблемы.

Как избиралось правящее меньшинство в Древнем Риме? Основой жизни в Риме была , как сказано ранее, семья, но семья не в современном понятии, состоящая из 3-5 человек, а семья – род, численностью до 100 о более человек. В этой семьи был глава – отец, который и являлся правящим меньшинством на этом уровне. Всего было 300 родов-семей, и от каждого из них был делегирован в сенат 1 человек – отец. Отсюда и количество отцов-сенаторов. Таким образом, правящее меньшинство в Риме включало 300 человек. О том, что оно было определенный период «лучшим» свидетельствует факт стремительного развития Рима, усиление его мощи, расширение территорий, прочная законодательная база и длительность существования Римской империи. Со временем правящее меньшинство стало не «лучшим» в результате прохождения в сенаторы случайных людей из плебеев, развращения роскошью патрициев и сенаторов. Результат – узурпация власти Юлием Цезарем и в дальнейшем падение Римской империи.

В Российской истории примером формирования лучшего правящего меньшинства был период правления Петра I, когда он собрал вокруг себя наиболее способных и талантливых людей (в организационном плане), что позволило России сделать рывок в своем развитии и стать империей. Следует отметить, что Петр I даже силой попытался сформировать такое правящее меньшинство, посылая детей боярских учиться в Европу

Чтобы сделать гражданскую службу привлекательной, Петр I ввел чины, соответствующие воинским. Все чины были зафиксированы в «табеле о рангах». Когда на службу военную или гражданскую поступал недворянин и дослуживался до определенного высоко чина, то он приобретал личное дворянство, а если дослуживался до еще более высоко чина, то такое дворянство передавалось по наследству. Это давало возможность наиболее способным пробиваться в другое сословие, в правящее меньшинство.

Согласно «табеля о рангах» первым воинским чином был генерал-фельдмаршал, вторым – генерал-аншеф, впоследствии генерал от инфактерии (пехоты), от кавалерии или артиллерии. Третьим чином был генерал-поручик, впоследствии генерал-лейтенант. Далее шли генерал-майор, бригадир, полковник, подполковник, майор и т.д. до прапорщика – 14-го по счету чина.

Умелые правители и полководцы были и во времена Екатерины II. Это, в частности, князь Потемкин, граф Алексей Орлов, полководец Суворов. Благодаря такому окружению Екатерина II значительно расширила территорию Российской империи, присоединив к России Польшу и Крым.

Более ранним и не совсем удачным примером формирования лучшего правящего меньшинства было создание опричнины Иваном Грозным. Идея опричнины заключалось в формировании государственных служащих, служащих царю и отечеству. Но, к сожалению, их функции были сведены к карательным мерам к лицам, неугодным царю. Опричнина просуществовала недолго и была отменена царем.

Яркими примерами неудачного подбора правящего меньшинства были последние годы правления Бориса Годунова. Он окружил себя предателями и клятвопреступниками, которые по его смерти нарушили присягу и предали его сына Федора, переметнувшись к Лжедмитрию.

Результатом явилась первая великая смута на Руси. Второй пример неудачного подбора правящего меньшинства – период правления Николая II. Результат – вторая Великая смута – революция 1917 года. Третий пример – коммунистическое правление 1985-1991 годов. Результат – третья великая смута в России.

Аналогичные примеры имеют место и в истории других стран, которые есть и которых уже нет. Последнее – это как раз и есть результат плохого правящего меньшинства.

В контексте излагаемой проблемы нельзя не остановится и на примере избрания правящего меньшинства в современной России. Это избрание в Совет Федерации и Государственную Думу России, избрание губернаторов, глав администраций регионов. Все эти избрания, пожалуй, худший из известных в истории вариантов формирования власти. Этот тезис подтверждается следующим: формирование Совета Федерации привело к тому, что каждый член Совета Федерации часто подходит к рассматриваемым проблемам только с точки зрения региона – «тянут шкуру на себя»; весомость членов Совета Федерации не равны – есть «представители» республик с численностью 300-400 тыс. человек и с численностью 5-10 млн. человек, но все обладают одним голосом (в контексте нашего подхода).

Часть депутатов Государственной Думы в большей мере занята борьбой за личное благополучие, славу, известность, но не профессиональной работой над законами, в результате мы часто имеем лоббистские законы, законы мелкие, недолговечные, нереальные, а порой вредные для государства.

Аналогичные результаты выборности мы видим в областях, республиках и районах. В итоге мы имеем огромные затраты на выборы, они составляют сотни миллионов долларов отвлекают людей от производительного труда, ослабляют экономику и самое главное создают недоверие к власти.

Изложенное выше свидетельствует о том, что формирование лучшего правящего меньшинства – весьма актуальная, можно сказать жизненно необходимая проблема для любого государства. От ее решения зависит жизнь как народа, так и государства. Но насколько эта проблема актуальна, настолько она сложна. И решить ее можно только властителям с «Соломоновым умом» либо избранием избранных. Здесь мы имеем в виду не «народных» избранников, а избранников, испытанных трудом управления и показавших себя позитивно на различных уровнях и в различных сферах государственной деятельности.