карта сайта

почта

5.4. Личная безопасность

«… Береги власть, ибо ее потеря – это либо потеря жизни, либо унижение, а в лучшем случае забвение»

Правитель не может считать себя в безопасности, пока живы те, которых он лишил власти*. Это подтверждается историческими примерами.

Убийства Тарквиния Старшего сыновьями Анка и Сервия Туллия Тарквинием Гордым доказывают, как гибельно и опасно оставить в живых правителя, лишенного власти. Его нельзя расположить к себе никакими благодеяниями. Тарквиний Старший рассчитывал спокойно обладать престолом, на который был возведен волей народа и утвержден Сенатом. Но он обманулся, потому что не предполагал в сыновьях Анка столько злобы против себя, чтобы они не могли удовольствоваться тем, чем был доволен весь Рим. Равным образом обманулся Сервий Туллий, вообразив, что милостями расположит к себе сыновей Тарквиния. Первый пример доказывает, что правитель не может считать себя в безопасности, пока живы лица, лишенные им власти. Второй пример должен напоминать, что милости никогда не заглаживают оскорблений, хотя бы давнишних, особенно если милость меньше оскорбления. Очевидно, что Сервий Туллий был безрассуден, полагая, что сыновья Тарквиния удовольствуются положением царских зятьев, когда, по их мнению, им следовало самим царствовать. Желание царствовать так сильно, что увлекает не только тех, которые имеют право на престол, но и людей совершенно чуждых ему. Так, даже дочь Сервия, жена Тарквиния Младшего. увлеченная этим желанием, совершенно забыла чувство дочери и подстрекнула мужа лишить отца ее жизни и венца — так сильно было в ней желание сделаться царицей, хотя она уже была дочерью царя.

История показывает, что для правителя потеря власти в большинстве случаев, а при монархии и тирании практически всегда, заканчивается собственной гибелью. Это подтверждается примерами смены императоров в Риме, в русской истории это, в частности, убийства Перта Третьего, Павла, Николая Второго. Сказанное свидетельствует о том, что новые правители, приходящие к власти, понимали эту аксиому и избавлялись от возможных конкурентов.

Особое внимание отведем заговорам против правителя, потому что гораздо больше правителей лишились власти и жизни вследствие заговоров, чем в открытой войне, потому что мало кто может прямо восстать против правителя, а составить против него заговор может каждый. Чтобы доступнее и ярче внушить правителям остерегаться этой опасности, рассмотрим обстоятельнее причины и факты заговоров. Причины их многочисленны, но есть одна главная — именно общая ненависть.

Когда правитель возбудил против себя общую ненависть, понятно, что некоторые граждане, более других оскорбленные им, задумают отомстить ему, и этот замысел будет ежедневно укрепляться, поощряемый холодом общего негодования против него. Стало быть, правителю следует прежде всего заботиться о том, чтобы не навлекать на себя ненависть. Мы уже говорили, как он должен действовать, и потому не будем больше распространяться об этом. Если правитель сумеет предохранить себя от общей народной ненависти, злоба частного лица уже не будет ему так опасна. Во-первых, мало людей, которые чувствовали бы обиду так глубоко, чтобы пойти на верную гибель единственно для удовлетворения своей мести; во-вторых, если бы также у человека хватило духа и сил отмстить за себя, его остановило бы общее расположение к правителю.

Что до поступков, которые касаются прямо самой жизни человека, то они гораздо опаснее, когда ими только угрожают, чем когда их совершают: последнее не представляет никакой опасности, потому что мертвый не может мстить, а оставшиеся в живых обыкновенно не имеют причин сильно желать мести. Напротив, человек, которому только грозят, поставлен в необходимость или действовать, или ждать гибели, так что ему не остается выбора. И он становится чрезвычайно опасен для правителя: ниже мы поясним это примерами. После этой необходимости людей всего сильнее возбуждают к мести оскорбления, наносимые им в их чести и имуществе, и правителям больше всего следует заботиться воздерживаться от таких оскорблений. Правитель не может до того ограбить человека, чтобы у него не осталось даже ножа для мести; он не может так обесчестить гражданина, чтобы тот не нашел в своей душе силы на месть. Людей сильнее всего оскорбляет обида, нанесенная жене, а потом пренебрежение, оказанное самому человеку. Но есть другая, более высокая и великая причина заговоров граждан против правителя — это желание освободить отечество от ига деспотизма. Эта причина вооружила Брута и Кассия против Цезаря; она возбуждала многих других против Фаларисов, Дионисиев и других похитителей свободы отечества. Против нее у тирана только одно средство - отказаться от власти. Но как никто из них не решится на это средство, то большинство их имеет печальный конец.

История показывает, что заговоры замышляются знатными людьми, приближенными к правителю; другие не могут составлять таких заговоров; это было бы безрассудно, потому что люди, не приближенные к правителю и занимающие в обществе скромное положение, не имеют ни надежды, ни возможности осуществить такой замысел. Во-первых, люди, не имеющие власти, не могут найти верных соучастников; они не могут представить лицам, которых увлекают в свой замысел, никаких надежд, ради которых те согласились бы подвергаться такому риску; таким образом, едва они доверятся двум или трем лицам, как в числе последних окажется предатель, который погубит их. Впрочем, если бы даже, на их счастье, предателя не нашлось, то все-таки предприятие представляет для них непреодолимые затруднения, потому что они не имеют к доступ к правителю; при таких условиях оно всегда кончается гибелью заговорщиков. Даже знатные и могущественные лица, имеющие свободный доступ правителю, часто гибнут среди множества встречаемых затруднений. Каково же должно быть затруднение для людей, лишенных этих преимуществ! Поэтому, люди, которые, когда дело идет об имуществе или жизни их, оказываются не вполне бессмысленными, не решаются на такие предприятия, сознавая недостаток своих средств. Ненавидя правителя, только проклинают его, ожидая, чтобы за них отмстили люди, имеющие больше средств. Итак, если бы нашелся человек, покусившийся на такое предприятие, он заслуживал бы похвалы за благонамеренность, но далеко не за благоразумие. Заговоры составляются обыкновенно высокопоставленными лицами, приближенными к правителю; одни из них замышляют заговоры вследствие нанесенных им оскорблений; другие злоумышляют оттого, что их слишком облагодетельствовали как, например, Перенний против Коммода, Плавтион против Севера, Сеян против Тиберия. Все они были осыпаны этими императорами богатством, почестями и должностями, так что им ничего не оставалось желать, кроме империи, чтобы приобрести ее они составляли заговоры против правителя и в этих заговорах нашли себе конец, достойный их неблагодарности. Следовательно, правитель, чтобы обезопасить себя от заговоров, должен больше остерегаться слишком облагодетельствованных им людей, чем оскорбленных. Люди, возвышенные правителем, имеют все удобства для выполнения своих замыслов, тогда как униженные не имеют такой легкой возможности; а охота к заговорам у них одинаковая, потому что одни так же сильно или даже еще сильнее желают власти, как другие — мести. Поэтому не следует так приближать своих друзей к “престолу”, чтобы, кроме него, им нечего было желать: иначе удивительно будет, если с правителем не случится того же, что и с упомянутыми выше.

«Заговоры — самые страшные враги правителей, потому что, если даже не лишают их жизни, то, во всяком случае, покрывают позором. Если заговор удается, то правитель погибает, если он раскрывается, то заговорщики подвергаются казни, но народ остается в убеждении, что заговор был выдумкой правителя, имевшей целью удовлетворить свою алчность и жестокость имуществом и кровью казненных.

Поэтому, узнав о существовании заговора, правителю необходимо тщательно взвесить силы свои и дело заговорщиков, прежде чем предпринимать действия. Если силы и средства заговорщиков окажутся обширны и могущественны, то ему не следует показывать вид, что открыл заговор, пока не подготовится подавить его безопасно для себя. Ему следует таить свои сведения о намерении, потому что если заговорщики увидят, что заговор раскрыт, они по необходимости решатся на отчаянные меры и усилия. Так, например, когда Римляне оставили два легиона войск в Капуе защищать от Самнитов, начальники этих легионов сговорились поработить Капуанцев. Когда в Риме узнали об этом, новый Консул Рутилий был послан прекратить этот беспорядок. Чтобы не возбуждать в заговорщиках подозрения, Консул объяснил, что Сенат оставляет легионы в Капуе. Войска поверили этому и, надеясь успеть выполнить свое намерение, не видели надобности торопиться: они вели себя смирно, пока не заметили, что Консул старается разделить их друг от друга; это возбудило в них подозрение, они решились обнаружить свои намерения и привести их в действие. Это происшествие представляет поучительный пример для обеих сторон. Он показывает, как любят люди медлить, пока думают, что можно не спешить, и как торопятся они, когда их побуждает необходимость. Когда правителю почему-нибудь выгодно отсрочить открытие заговора, самым лучшим средством для этого будет, если он искусно покажет заговорщикам в ближайшем будущем какой-нибудь удобный случай к действию; они непременно станут дожидаться этого случая в уверенности, что время терпит, и тогда можно воспользоваться их промедлением, чтобы наказать их. Поступая иначе, он сам помогает своему падению, как доказывают примеры герцога Афинского и Гульельмо де Пацци. Герцог сделался тираном во Флоренции, и, услышав, что против него существует заговор, он, не разобрав дела, приказал схватить одного заговорщика. Это заставило остальных немедленно взяться за оружие, и герцог был низвергнут. Гульельмо был в 1501 году комиссаром в Валь-ди-Кьяна и узнал, что в Ареццо составился заговор в пользу Вителли с целью низвергнуть флорентийское владычество в этой области. Он тотчас отправился в город и по совету своего сына, епископа, приказал арестовать одного заговорщика, не взвесив своих сил и сил заговора и ничего не приготовив для поддержания своих распоряжений. Прочие, возбужденные этим, поспешно восстали и отняли свою область у Флорентийцев, а Гульельмо вместо комиссара сам очутился арестантом» (15). Но если заговор слаб, надо немедленно задавить его. Но никогда не следует прибегать к таким нелепым мерам, как, например, следующие: герцог Афинский, чтобы показать, как он уверен в расположении к нему флорентийских граждан, приказал казнить одного человека, донесшего ему о заговоре. Дион Сиракузский, желая испытать одно подозрительное лицо, согласился, чтобы один из его приближенных, Калипп, притворно затеял против него заговор. Обоим пришлось дорого поплатиться за эти неосторожные выходки. Герцог Афинский своим поступком устранил всех доносчиков и ободрил заговорщиков; Дион сам способствовал своей гибели и был главою заговора против самого себя; под его покровительством Калиппу ничего не стоило провести свои намерения и лишить его власти и жизни.

Учитывая наличие постоянной опасности как со стороны ближайшего окружения, “геростратов” от народа, просто безумцев, а также случайностей, правителю необходимо соблюдать по крайней мере три условия: беречься, осведомляться, хитрить.

Эти действия правителя являются как бы профилактикой и определенной гарантией личной безопасности, они ограждают от случайностей и предотвращают злонамерения.

Беречься.

Прежде чем совершить какое бы то ни было действие нужно гарантировать собственную безопасность. А безопасность — это не только сохранение жизни, но и определенная свобода действий. Поэтому императив “беречься” мы выделяем в качестве первоочередного. Если правитель действует неосмотрительно и строит свое дело не подводя под него основу осторожности, то он обречен на неустойчивость и поражение, а в худшем случае и на гибель. Но здесь не следует забывать, что излишняя опасливость может привести к нежелательным последствиям — робости, пассивности и, в конечном итоге, к поражению.

Логика здесь заключается в соблюдении меры. У осторожности — свой предел, у которого надлежит остановиться. Если притупить его, то она выродится в беспомощность. Естественен поэтому риск — действие в условиях, которые оцениваются как в приемлемой степени благоприятствующие, при том, что полного успеха они (эти условия) не гарантируют. Риск не отъемлем от деятельности. Мир поострен на риске и без него не было бы жизни в этом мире. Поэтому правитель должен найти некую золотую середину между разумным риском и умеренной осторожностью. Проблема, конечно, сложна, но личная безопасность требует ее разрешения в каждом конкретном случае.

Правителю следует знать, что наибольшая опасность для него исходит от людей. Людям нельзя доверять в полной мере, потому что они после грехопадения порочны. Тут и притча. У одного мудреца спросили: “Когда человек бывает в безопасности от людей?” — “Когда не существует для него ни добра ни зла” — “Когда же это?” — “Когда он мертв”. И разъяснил мудрец: “Ведь когда он жив и добр, то враждебность к нему питают злые, а когда он жив и злой — его ненавидят добрые”.

Причина злобности человека и вообще самая страшная вещь — человеческая зависть, этот первородный грех, который и превращает людей во враждебных друг другу. И это относится ко всем — родственникам, друзьям, соседям, посторонним людям. Как же быть правителю? Ведь его место в обществе таково, что он окружен полчищем завистников. Нам думается, что в качестве совета здесь может служить следующее:

• устранить или уменьшить зависть, например, показав тяжесть труда правителя и груз его ответственности; будь неприхотлив в бытии и религиозен; делай добро и будь справедлив;
• в случае, если сталкиваешься с патологическими завистниками, выходом будет их устранение, особенно если это угрожает твоей власти и жизни;
• делай все, чтобы твое окружение было загружено работой, тогда для зависти будет гораздо меньше места и времени.

И последнее, о чем никогда не следует забывать правителю: “Остерегайся людей и особенно ближайшего окружения больше, чем надейся на них, берегись их больше, чем доверяй”.

Правитель должен избегать таких обстоятельств, которые были бы благоприятствующими для тех, кто замыслил против него недоброе - узких и неизвестных дорог (тут впереди должно быть передовое охранение); давки и толкотни во время праздников и церемоний, когда в его ближайшее окружение может проникнуть злоумышленник, сильной жары и ночи, ибо в этих условиях охрана больше заботится о себе; веселья и “возлияний”, во время которых охрана тоже может позволить себе расслабиться, а потом и вздремнуть; длинных путешествий и перелетов. Эти и подобные вещи должны помочь правителю сохранить свою жизнь от всех, кто на нее покушается. Предметом особых забот людей, обладающих властью, были и остаются до сих пор яды. Отрава может попасть самым простым путем через пищу и питье, а может и необычным.

Аристотель рассказывает о том, как индийский царь прислал Александру Македонскому подарки, среди которых находился один достаточно специфический. То была девушка, которую с младенчества вскармливали, наряду, естественно, с другой пищей, дозами яда, возраставшими от минимальных, воспринимаемых человеческим организмом, до таких, которые были бы убийственны для любого другого живого существа. Все ее выделения, особенно слюна и пот, стали ядовитыми. И если бы не проницательность Аристотеля, который заподозрил индийских, как он выражается, “искусников” и провел соответствующие опыты, — если бы не это, то Александр Македонский наверняка бы был убит таким нетривиальным способом.

Еще одно слабое место — врачи. Через них тоже может поступить яд под видом снадобья. Поэтому Аристотель наставляет своего великого ученика: “Не доверяй свое лечение одному человеку; ведь одному легко обмануть. Если можешь сделать, чтобы у тебя было десять лекарей, то пусть будет так. Не употребляй никакого лекарства без их общего согласия. И пусть лекарства для тебя приготовляются под надзором их всех, да еще в присутствии твоего доверенного человека, который разбирается в разных лекарствах, составах и соотношениях веществ”. Правителю надлежит следить, чтобы никто, вызывающий подозрение, не приближался к таким важным местам, как водоемы, предназначенные для его купания, к питью и пище, одежде.

Серьезнейшее предупреждение правителям, которое можно было бы вынести и в самое начало списка опасностей, - это требование дорожить тем, что делает его правителем. “Царь должен быть всегда настороже, дорожа властью, ибо власть - великое дело, дается она немногим и получить ее можно лишь великими трудами. Царская власть - великое сокровище, и кто овладел ею, должен хорошенько хранить и крепко беречь ее» (8).

Это предупреждение было нелишним. Даже не очень внимательный наблюдатель не мог не заметить того, как на смену одной династии приходила другая, как власть переходила от одной группировки к другой, как менялись политические режимы. Процесс воспринимался как круговорот политических форм. И подобно тому, как человек при рождении обречен на то, чтобы пройти различные стадии в своем развитии — через детство к старости и смерти, — так и всякая достаточно сильная власть должна была неминуемо пройти путь от этапа воцарения до момента гибели и освобождения места для новой группировки.

Эта изменчивость находила свое выражение в популярной аналогии. Власть похожа на фрукт, который вначале тверд на ощупь и горек на вкус, затем вызревает и делается нежным и съедобным, чтобы в конце концов загнить и исчезнуть. Параллельно этой аналогии констатируется сила власти в ее начале, а слабость — в конце. Приписывается Платону выделение трех этапов в эволюции власти: от первого, когда нравы властителей просты, держатели власти честны и непритязательны, а люди им повинуются без особого принуждения, — ко второму, когда особого внимания на укрепление власти не обращается, а сами властители отступают от начальных принципов простоты быта и все более погружаются в роскошь и удовольствия, — к третьему и последнему, когда увеличивается слабость власти и распространяется несправедливость.

Именно несправедливость является и симптомом, и причиной гибели державы. Соответственно справедливость представлялась тем эликсиром, который мог бы обессмертить державу. Пожалуй, целую книгу можно было бы составить из афоризмов, посвященных справедливости. “Справедливость, — говорил Пророк Мухамед — это весы Аллаха на земле. И тот, кто следует ей, того она приведет в рай. А тот, кто оставляет ее, попадет в ад”. Ему же приписываются слова о том, что Аллах украсил небо Солнцем, Луной и звездами, а землю Он украсил учеными, дождем и справедливым султаном. Не были забыты античные мудрецы (Платон, Аристотель и другие). “Коли справедливость — державы щит, никто ту державу не сокрушит”. И наоборот, “державу губит несправедливость”.

Необходимость сохранения тайны правителем и его окружением является аксиомой.

“Знай, что сохранение тайны - мудрое правило, следование которому похвально у всех людей, оно обязательно для властелинов, предписано для визирей, собеседников властителей и всех державных людей”. Что касается конкретных предметов или сведений, которые должны держаться в секрете, то они достаточно многочисленны. Это все то, что может принести вред правителю и пользу его противникам. Например, никому не должны быть известны замыслы и планы правителя, те хитрости, которые он замышляет против своих противников, необходимо держать в тайне размеры своего состояния и государственного бюджета, особенно по статьям, показывающим мощь или слабость государства. Особым предметом сохранения тайны являются место ночного и дневного отдыха, а также схема передвижения правителя в городе и по стране. Следует также сохранить в тайне и распорядок дневных и вечерних занятий, пристрастия, любимые лакомства и привычки. Естественно, нельзя все засекретить. К тому же в отношении секретных сведений необходимо определение степени секретности. Тайны делятся на несколько степеней сообразно их важности. Есть такие, о которых могут знать все домочадцы и родственники и такие, что известны лишь близким друзьям и поклонникам, а бывают тайны, в которые посвящены лишь двое, так что произнести их могут только два языка, а слышать - лишь четыре уха. К этому следует добавить только одно — что есть такие тайны, которые может произнести только один язык, а услышать только два (собственных) уха.

Но практика государственного управления заставляет правителя в определенных случаях делиться тайной с ближайшим окружением или государственными чиновниками. Кому же доверить тайну, чтобы не нанести вреда делу и государству, а также и себе? Каков такой человек? Он должен обладать дисциплинированным умом (иметь царя в голове), сдерживающей его религиозной верой, характеризоваться благорасположением к правителю, водить с ним крепкую дружбу, славится природной скрытностью и мужественным характером, быть зависимым от правителя (имеется в виду неотвратимость жесткой кары ему и его семье в случае выдачи тайны).

Как же сохранить тайну? Самый простой, экономный и результативный способ сохранения тайны — ее неразглашение. Второй способ сохранения тайны - ограничить число лиц в нее посвященных. В древности это достигалось убийством второстепенных лиц, посвященных в какую-либо тайну, или тех, кто в силу определенных обстоятельств познакомился с секретом, не предназначенным для его сведения.

Существовали и существуют и менее кровавые способы сохранения тайны. Среди них — использование тайнописи с использование шифра. Наконец, один их способов сохранения тайны — умение управлять своим лицом.

Неприятна и даже опасна такая ситуация, когда кто-то может проникнуть в тайны правителя без согласия последнего - прочитав что-то на его лице. Тогда станет его тайна известна и доверенному человеку и ненадежному, и предателю и верному другу.

И тут складывается достаточно парадоксальное положение. Того, кто разгласил его тайну, правитель накажет. А как быть с самим собой, если правитель выражением лица выдал собственную тайну? Поэтому замок должен быть наложен не только на язык, но и на душу, т.е. правитель должен контролировать проявления собственной психической жизни, быть невозмутимым и ровным в поведении — так, чтобы не появлялось на его лице ни свидетельства гнева, ни проявление радости, чтобы не видны были на нем ни следы печали, ни выражение удовольствия.

Но одной только непроницаемости недостаточно. Нужно быть и хорошим притворщиком — так, чтобы правитель играл своим лицом и наблюдающий за ним думал, что он выдает свои чувства, когда он их скрывает, и наоборот — скрывает, когда их выдает. Нужно уметь выказать радость, когда тебя обуревает печаль, и опечалиться в связи с чем-то, что тебе безразлично или наполняет ликованием.

И не надо говорить, что это трудно! Одним такое лицедейство дается легко от природы. Если кто-то не наделен от природы способностью лицемерить (лицемерить, т.е. отмерять на лице четко определенную дозу эмоций), то этому можно научиться, если принять на сей счет твердое решение и хорошо потренироваться. Ну а если ни нет врожденных способностей, ни желания научиться, ни решимости и сил, чтобы натренироваться, то тогда нужно держаться подальше от власти и государственного управления.

Осведомляться (информироваться)

В качестве условия длительного пребывания правителя у власти и сохранения жизни является его информированность о делах в государстве, о ближайшем окружении и народе: “Недостоин называться властелином тот правитель, который пренебрегает наиважнейшей в политике вещью, необходимой для того, что бы во владениях царил порядок, а именно - сбором сведений как о приближенных, так и о простонародье”. В этом плане примером информированности можно назвать царя из династии Сасанидов Ардашира I, сына Папака. О нем утверждается, что утром он знал все, что произошло ночью, а вечером — что случилось в течении дня. Он мог кому-то из своих приближенных сказать, что именно тот ел накануне, с какой из жен (на Востоке было распространено многоженство) или наложниц этот придворный провел ночь. Люди были склонны верить, что Ардашира об их делах информирует ангел. Особое внимание правителю следует уделять делам “бедняков и неимущих”, тех, кто не имеет возможности довести до него несправедливость чиновников, тех, кто забиты и не понимают как добиваться своего права. В этой связи под особым контролем должны быть чиновники разного ранга — наместники, сборщики налогов и другие, кто осуществляет исполнительные и судебные функции. Целесообразно даже иметь “соглядатаев” над ними.

Каковы же исторические аспекты обеспеченности правителя достоверной информацией? Не подлежит сомнению, что исключительно ценным является непосредственное, прямое ознакомление с теми аспектами, срезами действительности, которые мы называем объектами информированности.

Это достигается различными путями: прямое общение с гражданами во время поездок, совещаний, празднеств; прием по определенным дням месяца “жалобщиков”, скрытое осведомление о жизни граждан и их отношения к правителю; использование для получения сведений надежных посредников - осведомителей, советников. Но в последнем случае следует помнить об истории одного свергнутого правителя, который так охарактеризовал причины гибели его державы и потери им власти: “От дел нас отвлекали развлечениями. Мы доверяли своим приближенным, а они предпочли нашей пользе свою собственную. Сборщики податей притесняли подданных, неправедно обогатились и начали от нас отходить. Наши доходы уменьшились. Непосильная ноша легла на тех, кто платил налоги. Задерживалось жалование войску, и оно перестало нам подчиняться. Пошел на нас враг, но не стало у нас защитников”. Наконец, самое существенное: “Главное же, что привело наше царство к гибели, - это - то, что от нас утаивали сведения”.

Подводя итог, нужно отметить, что острейшая коллизия между неполной истиной (сведения, добытые самим правителем) и той полнотой, которая была чревата обманом (сведения, которые доставляли осведомители - посредники между реальностью и правителем), - эта коллизия могла решиться и решалась сочетанием разных методов и способов добычи сведений.

В любом случае правителю надлежит не быть легковерным, не доверять никакой информации, не перепроверив ее - то ли сведениями из других источников, то ли здравым смыслом, не спешить с принятием мер, если ему сообщили о каком-то провинциальном чиновнике, что тот совершил несправедливость, предательство, непристойность или какое-либо подозрительное действие. Нужно убедиться в истинности полученной информации. Ведь возможен и оговор. Для получения достоверной информации правителю необходимо использовать осведомителей, как явных, так и тайных (об этом было сказано ранее).

Таковы некоторые исторические и практические аспекты информационного поля правителя, которое он должен создавать и контролировать в целях сохранения власти и собственной жизни.

Хитрить

“Голова без хитростей - хуже тыквы” - гласит средневековая арабская пословица. “Хитрость приводит к успеху быстрее, чем сила”. Подобных афоризмов можно привести множество. Все они имели целью убедить всякого человека, но особенно правителя в том, что без хитрости не достичь цели. Для правителя хитрость - это и основа сбережения жизни. Не было, нет, да и не будет бесхитростных правителей.

Необходимость хитрить для правителя обусловлена его состоянием постоянной “войны”, т.е. наличием опасностей для власти и для жизни. Поэтому правителю по жизненной необходимости приходится отступать от такого понятия как совесть. В критические моменты он просто вынужден отбросить от себя “химеру совести”. Это, в частности, может быть в моменты войны, бунта, заговора, государственных преобразований и т.п. Допустима хитрость и для достижения благой цели или отвращения врага. Но здесь имеется одна оговорка: «Если благую цель можно достичь как правдой. так и ложью, то в этом случае ложь запретна, ибо есть возможность пойти по пути правды. Если же цель возможно достичь только ложью (хитростью), то она становится допустима и даже обязательна».

Рассмотрим исторический опыт в использовании хитрости и, соответственно, обмана.

Обман, или дезинформация.

Это - снабжение противника или любого человека ложными, фальшивыми сведениями, не соответствующими действительному (или почитаемому таковым!) положению вещей. Основываясь на такой информации, ее получатель начинает вести себя неадекватно реально существующей обстановке, и, если дезинформация была частью более широко задуманного плана, оказывается в невыгодной для себя ситуации.

Например, Муавия, первый халиф из династии Омейядов, часто пользовался оружием дезинформации. Он дошел до того, что распустил слух о собственной смерти. Использовался этот прием, в сущности своей очень простой, и в массе иных случаев. Он тесно переплетается с другими видами хитростей, представляя собой их основу или необходимый элемент.

Амфиболия, или “говорение обиняками”.

Это - очень тонкий, рафинированный вид обмана, который позволяет сохранить чистую совесть (ну, относительно чистую), не солгав прямо и примитивно. Амфиболия - это использование в разных формах той двусмысленности, вернее многозначности, которая органично присуща человеческому языку. “Казнить нельзя помиловать” - так сформулированный приговор (без запятой или точки) позволяет дать две совершенно противоположные его интерпретации: ”Казнить. Нельзя помиловать” и “Казнить нельзя. Помиловать”.

Формы использования многозначности языка могут быть самыми разными. Это — интонирование в устной речи того, что написано на бумаге, расстановка или перестановка смысловых акцентов. Ярким примером амфиболии является следующий:

“Праведный халиф Осман Ибн-Аффан, по сообщению историка аль-Мадаини (752-830 или 840), руководил осадой крепости под названием Тамисса. В переговорах о сдаче крепости было совместно принято условие, гласящее, что “и одного человека мусульмане не убьют, когда войдут в крепость”. Теперь прочитайте вслух эту фразу несколько раз ставя ударение на разных словах. Вы увидите, что смысл меняется. Ясно, как понимали это соглашение осажденные: никто не будет убит после сдачи на милость победителя. Но, как показало дальнейшее развитие событий, полное право на существование имело и другое истолкование. После капитуляции крепости Осман велел убить всех находившихся там, оставив в живых только одного”.

Важно подчеркнуть, что прямого обмана здесь не было, буква договора была соблюдена. Это и есть амфиболия в одном из ее вариантов.

Другой вариант — употребление одних и тех же слов с разным смыслом или, если сформулировать это иначе, не в том смысле, в каком это слово употребляет собеседник: “Во время своего бегства из Мекки Пророк Мухамед и Абу-Бакр (один из ближайших сподвижников пророка и в дальнейшем халиф) повстречали арабов, которые знали Абу-Бакра, но не знали Мухамеда. “Кто это с тобой?” - спросили они Абу-Бакра, который ехал за пророком. Опасаясь враждебности идолопоклонников к проповеднику новой религии, Абу-Бакр ответил: “Проводник, указующий мне путь”. Таким образом, он не солгал, а арабы приняли его слова за буквальные.

Амфиболия может представлять собой и такое перетолкование, казалось бы однозначных условий, которое позволяет нарушать данное слово:

О персидском царе Фейруэе, сыне Йездигерда I рассказывают, что он потерпел поражение от своего соседа и был пленен. Условием его освобождения было никогда не преступать пограничный камень с целью напасть на соседнюю страну. Однако когда царь укрепился, он пошел на соседа походом. А пограничный камень вырыли, погрузили на слона и везли впереди наступавшего войска.

Как видим, амфиболия позволяла сохранить лицо - обмануть, нарушить обещание, ввести в заблуждение - без того, чтобы сказать явную неправду. “Говорение обиняками” разрешалось даже строгими моралистами - теми, кто категорически выступал против лжи.

Подмена предметов. Хитрость проста: вместо человека кладут в постель куклу или мешок, втаскивают в город коня (Троя) или ящики, в которых сидят вражеские солдаты, поверив, что в ящиках - провиант и товары. К этому типу хитростей можно отнести и использование яда, чтобы не выделять особо этот распространенный в эпоху Средневековья метод борьбы с противниками. Ведь отравленная пища или питье как бы подменяют собой неотравленные.

Подставное лицо. Александр Македонский, выдающий себя за собственного посланника, персидский царь, играющий роль лучника, император Китая, изображающий посланца, - вот только несколько псевдоисторических анекдотов, в которых один человек выдает себя за другого.

Именно в этом - в подмене одного человека другим и заключался прием “подставное лицо”. Добыча сведений, запугивание противника, устроение провокации, убийство неугодного - таковы цели, ради которых прибегали к этому своеобразному лицедейству, которое предполагало не только переодевание, но и перевоплощение.

Нарушение клятвы или обязательства. Довольно распространенная проблема - клятва-обет, данная в состоянии аффекта или под давлением обстоятельств. Чаще всего человек клялся развестись с женой, если он не выполнит какого-то обещания. Приемов не выполнить клятву было немало. Среди них - варианты амфиболии (как в случае с Фейрузом и пограничным камнем). Имеется и другой прием - выдвижение дополнительных условий, исключающих буквальное исполнение клятвы.

Рассказывают, что некий араб разозлился на своего верблюда и в сердцах поклялся продать его за один дирхем (серебряная монета, явно не соответствующая стоимости верблюда.) Когда же он пришел в себя после возбуждения, то раскаялся. Тогда он взял кошку, привязал ее к шее верблюда и пошел продавать его на рынок. Один человек спросил у него:

• За сколько ты продаешь этого верблюда?

Продавец ответил:

• За один дирхем. Но я продам его только тому, кто вместе с ним купит и эту кошку. Тот спросил:
• А кошка сколько стоит? Араб ответил:
• Пятьсот дирхемов. Тогда человек воскликнул:
• Не было бы дешевле товара, чем этот верблюд, если бы не этот привесок!

Поддельное письмо. В политической жизни широко использовались поддельные письма. Подделка осуществлялась в основном двумя способами. Первый заключается в том, что целиком писалось письмо, в котором имитировался почерк “отправителя” и его печать. Во втором случае рекомендовалось и использование подмётного письма (подмёта), т.е. такого, которое тем или иным образом умышленно подбрасывалось (подмётывалось) какому-то заинтересованному лицу и содержало ложную информацию.

Вот один из эпизодов войны за обладание властью в Халифате между Муавией, первым омейядским халифом (661-680), и Праведным халифом Али Ибн-Аби-Талибом. В местности Сиффин, на правом берегу Евфрата, войска Али удобно расположились около источников воды. Муавия подбросил солдатам своего противника документ, из которого следовало, что его войска собираются идти в определенное место, чтобы занять там выгодные позиции для предстоящего боя. Али, когда ему доставили этот документ, устремился туда со своим войском, чтобы опередить Муавию. Но в указанном месте, естественно, никого не было, а воины омейядского халифа заняли оставленный район у источников.

Оговор, или навет. Хитростью, активно использовавшейся одними придворными против других, являлся навет, оговор, ложное обвинение. Известно, что легко оговорить того, кто занимает какую-то должность при правителе. Считалось, по-видимому, что всякий, занимающийся делом, совершает ошибки, которые можно раздуть, подать в совершенно не присущем им свете и т.п.

“Методика” оговора следующая. Придворные, замыслившие погубить кого-то, исходят из набора провинностей, наиболее сурово наказуемых правителем. Это — разглашение государственной тайны, козни против правителя, “растление семьи”, т.е. шашни с женой, любовницей, дочерьми правителя, злоупотребление казенными деньгами и др. Затем определяется, что из перечисленных провинностей более всего подходит к тому, на кого ополчились. Этим способом может воспользоваться и сам правитель.

Фальшивые предсказания. Они касались различных вопросов, например занятия тем или иным человеком определенного поста.

Рассказывают, что визирем аббасидского халифа аль-Муктадира (908-932) стал некий аль-Хусайн Ибн-аль-Касим — благодаря тому, что багдадский писец aд-Дaнйяли подделал текст, приписанный им библейскому пророку Даниилу. Текст не называл Ибн-аль-Касима по имени — у фальсификатора было чувство меры, — но давал его приметы: малый рост, неглубокие оспины на лице, шрам на верхней губе и проплешина в усах на этом месте. В тексте утверждалось, что если человек, соответствующий этому описанию, станет визирем восемнадцатого по счету халифа из династии Аббасидов — а именно им и был аль-Муктадир, — то дела последнего пойдут самым наилучшим образом. У фальсификатора было также какое-никакое представление об истории: текст был написан “древними” буквами и манускрипт “состарили” — двадцать дней держали в соломе, носили в туфле под ногой. Чувство меры проявлялось не только в том, что Ибн-аль-Касима не называли по имени, но и в том, что “предсказание” составляло незначительную часть “древнего” (состаренного) манускрипта. Затем все было саранжировано так, что халиф аль-Муктадир с “предсказанием” ознакомился и сделал-таки Ибн-аль-Кадира визирем. Какому владыке не хотелось иметь визиря, приносящего счастье!

“Предсказания” имевшие целью сделать христиан покорными исламскими бувейхидским правителям, приписывалось Иисусу Христу и записывалось на сирийском языке.

Притворство. Оно сродни лицемерию и заключается в выказывании чувств или реакций, соответствующих не внутреннему состоянию человека, а какой-то цели. Псевдо-Джахиз рекомендует поместить самого заклятого врага “между ухом и плечом”, или “между грудью и горлом”, т.е. выказывать ему свое расположение и дружбу, держать в фаворе - до того благоприятного момента, когда врага можно будет тем или иным образом уничтожить.

“Благородное возмущение”, “великая радость”, “недовольство”, “неинформированность” - вот примеры притворства. Притворство охватывает всю гамму человеческих эмоций, реакций и психических состояний.

Провокация. Она занимает важное место в арсенале средневековых политических интриг как рекомендуемый прием. Вот как это делалось.

Аббасидскому халифу аль-Мамуну (813-833) доносили, что его каирский наместник Абдаллах Ибн-Тахир симпатизирует Алидам, которых Аббасиды, как известно, оттеснили от власти. Чтобы проверить истинность этих утверждений, халиф направил в Каир специального эмиссара. Последнему было приказано вырядиться в лохмотья, изображать из себя человека нищего. Его задачей было вступить в контакт с влиятельными семьями в Египте, агитируя их в пользу Алида аль-Касима Ибн-Ибрахима Ибн-Табатаба аль-Аляви, потомка аль-Хасана Ибн-Али, внука Пророка. Затем он должен был обратиться с предложением поддержать этого Алида в качестве претендента на пост халифа к родственникам Ибн-Тахира и наконец — прийти с тем же предложением и к нему самому. Так посланец-провокатор и сделал. Правда, Абдаллах Ибн-Тахир на провокацию не попался. Древом, на ствол которого можно опереться, стал называть его аль-Мамун.

Не так счастливо - казнью придворного - кончались другие провокации.

Кроме “одноразовых” провокаторов, подобных описанному выше, были и постоянные провокаторы, в задачу которых входила проверка лояльности приближенных правителя.

Ложные обстоятельства. Создание с какой-то конкретной целью ситуации, которая не соответствует действительному положению вещей, является искусственной, — это самый трудоемкий из всех видов обмана, т.к. он предполагает трансформацию в желательном направлении больших участков реальности. Это свойство данного приема становится более ощутимым, если сравнить его с дезинформацией, или собственно обманом, ложью. Последняя есть оперирование словом и в этом отношении не связана с большими трудностями. А создание ложных обстоятельств — это как бы овеществленная ложь, ложный участок реальности. Вот какой хитростью воспользовался глава исмаилитов.

“Когда он хотел отправить кого-то для убийства противника, то давал этому человеку выпить вина, смешанного с беленой. Человек становился смертельно пьяным, и его переносили в особый сад, где было все лучшее из того, что создал Аллах. Там прохаживались служанки и юные рабы удивительной красоты, звучали самые мелодичные в мире музыкальные инструменты. Там подавались блюда - такие вкусные и восхитительные, какие можно только вообразить. Придя в себя после опьянения и видя все это, человек удивлялся и спрашивал: - Где это я? Служанки ему отвечали: - Ты в раю. Твой владыка прислал тебя к нам. Мы - гурии, а то - эфебы...

Потом они обслуживали его наилучшим образом и оказывали ему великие почести.

Он оставался в этом месте целую неделю, пил, наслаждался жизнью в свое удовольствие. Потом служанки поили его вином с беленой, и он впадал в сон. Его переносили домой. Когда он просыпался, то находил рядом жену. Тогда он отправлялся к владыке и просил вернуть его в рай. Тот говорил:

• Убей такого-то. Если тебя после этого казнят, ты отправишься в место, которое видел. Если вернешься невредимым, я сам тебя туда отправлю.

Невежественный человек крепко верил в правдивость слов своего хозяина и слепо шел на гибельные предприятиях».

Были, конечно, и менее трудоемкие операции по созданию ложных обстоятельств, например ночью с помощью большого количества факелов изображался подход подкреплений, или разжигалось большое количество костров.

Создание ложных обстоятельств может преследовать самые разные цели: поощрить на самопожертвование (как в случае с “раем” исмаилитов), запугать (как при “подходе подкреплений”) и т.п.

Таковы некоторые хитрости, которыми пользовались правители для достижения поставленных целей, но их конечно, гораздо больше, и часто использовалось несколько хитростей вместе, что требовало особой изощренности ума.

Но все-таки вовсе не обязательно рассматривать эти хитрости как руководство к действию, пусть это будет предупреждением правителям, чтобы не быть обманутыми, чтобы соответствовать характеристике, данной одному из правителей, а именно праведному халифу Омару: “Он обладает достоинством, не позволяющим ему обманывать других; он обладает умом, не позволяющим ему быть обманутым другими”.

Опасность для жизни правителя исходит, как это видно из приведенного текста, в первую очередь от людей. Поэтому правителю необходимо знать некоторые основы физиогномики. Физиогномика – это искусство распознавания человеческого характера по внешним признакам. Она сложилась еще в античности и получила широкое распространение в средние века на Востоке. Вот какие мы находим характеристики и рекомендации при подборе приближенных правителя:

«Среди дифференциальных физиономических признаков выделялись особенности телосложения (рост, осанка, грудь, спина, степень полноты, волосы, кожа), детали лица (лоб, нос, щеки, губы, рот в целом, профиль), голос, глаза (их форма, размеры, окраска, выражение). Каждый внешний признак имел внутреннее соответствие в характере, поведении, привычках человека. «Внешнее свидетельствует о внутреннем» - таков принцип всей физиогномики.

Вот несколько примеров. Мягкие волосы - свидетельство трусости, холодности мозга, малой сообразительности. Грубые волосы - свидетельство смелости и мозгового здоровья. Волосатость плечей и затылка - означает глупость и нахальство, а обильные волосы на груди и животе - грубость, непонятливость и склонность к несправедливости. Светлые волосы - признак глупости (надо учесть, что это Восток), гневливости, склонности к самовластию. Брюнет склонен любить справедливость и быть выдержанным.

Густые брови обрекают человека на косноязычие. Если брови доходят до виска, то их обладатель надменен и хвастлив. Внимателен и все быстро схватывает чернобровый человек, имеющий среднего размера по длине и ширине брови.

Тонкий нос - знак вспыльчивого человека. Смельчак имеет нос длинный, чуть ли не залезающий в рот. Похотливость присуща курносому. Гневен человек с вывороченными ноздрями. Болтун и лжец — тот, чей нос тяжел в середине и имеет склонность к курносости.

Широкий и без морщин лоб обличает человека, любящего поспорить, а то и поскандалить, сеющего смуту, опрометчивого и хвастливого. Среднеширокий и средневыпуклый лоб с морщинами - принадлежность честного, внимательного, понятливого и ловкого. Сильно выпуклый лоб - черта человека молчаливого и решительного.

У смельчака широкий рот. Глупца обличают широкие зубы и большие губы. Мясистое лицо обречен иметь глупый и лживый. А человек лицом худощавый заботится о деле и легко все схватывает. Маленькое личико с отливом в желтизну выдает дурного и низкого, своенравного обманщика. У нахала лицо длинное. Самым лучшим лицом должно считаться то, которое имеет средние размеры, «легкие», как сказано в соответствующем месте, щеки, тонкие губы, средней густоты бороду и брови.

Глаза, это «зеркало души», больше всего должны говорить о человеке. Если они большие и навыкате, то, их обладатель завистлив, бесстыж, ленив, и не достоин доверия, особенно если глаза при этом голубые. Средней величины глаза, не очень глубоко посаженные, близкие по цвету к темноликим или черным, положительно свидетельствуют о чуткости и понятливости. Порочен тот, чей взгляд обшаривает тело собеседника. Если глаза неподвижны, как у животных, то их обладатель невежествен и груб. Бегающие глаза обличают человека хитрого или вора, высматривающего добычу. Человек с «красными» (по-видимому, налитыми кровью) глазами смел и отважен. Самый дурной человек - тот, кто имеет глаза бирюзового цвета с белыми, черными или красными пятнышками на радужке.

Ясно, что тому, кто желал бы сразу составить какое-то, пусть предварительное, представление о человеке, такие указания могли чем-то помочь и поэтому были применимы любых обстоятельствах человеческого общежития. Но в первую очередь цель подобных физиогномических рекомендаций была практическо-политическая. Каков же он, идеал приближенного, рисуемый физиогномистами? Это должен быть человек среднего роста, понятливый, хорошей внешности, не грубого, но и не слишком нежного телосложения, с белой кожей, имеющей розовый оттенок, или (это тоже допустимо) чуточку смуглый (или лысый, если ему за 50 лет), с гладким лицом и щеками, с хорошими, светлыми, слегка вьющимися волосами, с неглубоко посаженными глазами средней величины, со среднего размера головой, без лишнего жира на пояснице и бедрах, с голосом не грубым и не тонким, с гладкими ладонями и длинными нетолстыми пальцами, серьезный и несмешливый, с радостным блеском в глазах, не разглагольствующий о том, что его не касается. И еще. У идеального приближенного не должны расти волосы из ушей! Он может быть лысым, если это соответствует его возрасту».

Но конечно к данной оценке человека может возникнуть много вопросов. Однако о типичных чертах и внешности все-таки не стоит забывать.

В дополнение описанной «фундаментальной» физиогномике постепенно развивалась, скажем так, «поведенческая» физиогномика. правитель нуждался в том, чтобы понимать мотивы поступков, намерения человека, смысл его действий в конкретных условиях данной ситуации и в широком контексте текущей политики.

«Материал», с которым работает такая физиогномика, - не врожденные признаки конституции, а движения, жесты, эмоциональные реакции, поступки. Возьмем элементарный пример. Подозрение правителя должен вызывать тот, кто, не владея собой, вдруг начинает бледнеть или краснеть (буквально «зеленеет» или «коричневеет»), сглатывать слюну, закусывать нижнюю губу, спотыкаться при ходьбе, часто зевать, обильно потеть, мять края одежд, говорить сбивчиво, приниматься что-то делать снова и снова, не доводя дело до конца. Такой человек явно совершил что-то предосудительное. Если дело касается тех, в чьем владении находится еда и питье правителя, его одежда и постель, украшения, то подозревать нужно, что они что-то сделали для твоего отравления, и надо учинить соответствующее дознание.

Чтобы выяснить, кто любит тебя из приближенных, а кто нет, следи за тем, как они реагируют на касающиеся тебя плохие и хорошие сообщения. Расположенный к тебе человек засияет от радости, услышав добрую новость. Ненавидящий тебя выкажет огорчение.

Здесь подразумеваются конечно неожиданные новости и моментальные, чаще всего неконтролируемые реакции. Если в своем окружении ты видишь человека, который многословен и всех посвящает в свои тайны, а также в чужие, даже если ему в том нет никакой пользы, то знай: коли ты ему доверишься, он не сумеет сохранить тайну, как бы ни старался. Если ты видишь, что твоего приближенного радуют и огорчают какие-то незначительные мелочи, то исходи из того, что такой человек умственно ущербен и не может быть, например, министром. Коли кто-то о твоем верном слуге говорит плохое, то с целью испытать говорящего (и в то же время косвенно самого слугу) сам измысли какую-нибудь напраслину в разговоре с тем человеком. И если он подтвердит это да еще от себя добавит в том же духе, то верь такому человеку и знай, что он враг того слуги, а последний чист перед тобой.

Таковы основные рекомендации по сохранению жизни правителя, которая подвергается постоянной опасности в силу его положения. Поэтому мы говорим – будь предельно осторожен во всех своих словах и делах, не доверяйся никому и никогда до конца, оставляй всегда хотя бы каплю сомнения по отношению ко всему тебя окружающему.

__________________________

• этот тезис касается монархического правления.