|
 1.2. Духовные источники власти
«Всякая власть - от Бога, но по Его попущению для испытания человеков ею в этом мире часто пользуется сатана»
Прежде чем говорить о духовных источниках власти, нам необходимо разобраться в самом понятии Духа. Является ли Дух субстанцией материального мира или это нечто недоступное человеческому восприятию, неощущаемое, невидимое, неосязаемое, не понимаемое? Есть ли отличие Духа от Души? И какая взаимосвязь между ними и властью?
О сущности Духа мы не знаем, но по проявлениям его мы можем сделать определенное заключение о нем. Дух есть сущность без тела, есть индивидуальность, которая обладает пониманием и свободой и как индивидуальность он ведет себя и проявляет. О сущности Духа мы знаем столько же, сколько и о сущности материи. Они, то есть Дух и материя, покрыты недоступной сокровенной таинственностью. Поэтому сущность Духа и сущность материи нам открываются только через свои проявления. Человек есть душевно-телесная сущность. Но, несмотря на то, что Дух составляет жизненную основу человека, даже сам человек не знает сущности своего Духа. Но им он думает, чувствует, живет, видит, слышит. Он не знает, откуда он, его составляющих. Духом человек познает себя и все о себе, но не знает, откуда происходит сущность познания и какой материей заканчивается. С такой таинственностью создана человеческая сущность. На основе своего Духа человек заключает и о существовании других духов и о проявлении их. Различны духи и потому различны их проявления. Религия определяет, что есть Святой Дух, т.е. Дух Божий, и есть дух дьявола, который имеет противоположные свойства. Этот Дух не от Бога. Святой Дух проявляется через праведные дела и чудеса. Он обладает благодатными силами. Он пребывает в церкви посредством богоносных людей, особенно посредством святости их жизни.
Примерами проявления Духа Божьего являются героические поступки людей, когда человек, вопреки человеческой природе отдает жизнь "за други своя", за Родину, за правду. Это также проявление любви к ближнему, терпение, правда, доброта, кротость, смиренномудрие.
Сюда же можно отнести и «неподкупного стража и судью» нашу совесть, которая постоянно дает о себе знать. Это и наше страстное желание жить и жить, проявление не восприятия смерти, не восприятия именно духовного, а не телесного.
Чудеса же, т.е. явления недоступные человеческому пониманию, ярко показаны в Евангелии от Матфея. Вот некоторые примеры чудес, которые творил Иисус Христос: «Когда говорил Он им сие, подошел к Нему некоторый начальник и, кланяясь Ему, говорил: дочь моя теперь умирает; но приди, возложи на нее руку Твою и она будет жива …. и когда пришел Иисус в дом начальника и увидел свирельщиков и народ в смятении (потому что девица уже умерла). Сказал им: выйдите вон, ибо не умерла девица, но спит. И смеялись над Ним. Когда же народ был выслан, Он вошел, взял ее руку, и девица встала. И разнесся слух о нем по всей земле. Когда Иисус шел, оттуда за ним следовали двое слепых и кричали: помилуй нас Иисус, сын Давидов! Когда же Он пришел в дом, слепые приступили к нему. И говорит им Иисус: веруете ли, что Я могу это сделать? Они говорят: ей, Господи! Тогда Он коснулся глаз их и сказал: по вере вашей да будет вам. И открылись глаза их...» Здесь и во всех других примерах чудес Христа ярко прослеживается связь чуда с верой, т.е. Дух действенен только тогда, когда есть вера, только тогда могут быть явления, выходящие за рамки физического мира и животного начала человека.
Другой пример – это насыщение народа хлебами и рыбой: «Иисус же, призвав учеников Своих, сказал им: жаль Мне народа, что уже три дня находится при мне, и нечего им есть; отпустить же их, не евшими, я не хочу, чтобы не ослабели в дороге. И говорят Ему ученики Его: откуда нам взять в пустыне столько хлебов, чтобы накормить столько народа? Говорит им Иисус: сколько у вас хлебов? Они же сказали: семь и немного рыбок. Тогда велел Он народу возлечь на землю. И, взяв семь хлебов и рыбы, воздал благодарение, преломил и дал ученикам Своим, а ученики - народу. И ели все, и насытились; и набрали оставшихся кусков семь корзин полных; А евших было четыре тысячи человек, кроме женщин и детей».
Из жизни святых старцев можно привести достаточно много примеров чудесного исцеления людей, изгнания бесов, предвидения грядущих событий и личной судьбы людей. Святым старцам дано то, что не дано другим людям, а именно духовное зрение или видение, т.е. явление духовного мира, а не материального.
Приведем чудеса предвидения наиболее почитаемых на Руси святых – Сергия Радонежского и Иоанна Кронштадского. Первый предсказал победу русского войска под предводительством князя Дмитрия Донского над татарским войском на Куликовом поле, он не только предсказал, но и назвал сам момент победы, хотя известие о ней дошло только через несколько дней. Иоанн Кронштадский предсказал великое бедствие для России – вторую великую смуту – Октябрьскую революцию 1917 года. Ярким примером чуда было исполнение молитвы, обращенной к Серафиму Саровскому Александрой Федоровной – женой царя Николая II – о рождении наследника, которого она не могла родить многие годы, несмотря на все усилия врачей, знахарей и гипнотизеров.
Изложенные выше примеры – это свидетельство наличия Святого Духа. Но можно привести примеры наличия духа дьявола. Это все то негативное, что творит человек в этой жизни – убийство, воровство, блуд, ложь, войны и т.п. Одним словом это все то, что затмевает рассудок человека, превращает его в животное и зверя. Яркие проявления духа дьявола – это убийство собственных детей и родителей или, например, то, что периодически происходит в США, когда маньяки врываются в школы, церкви, больницы и убивают ни в чем не повинных людей. Поэтому наш человеческий мир является жилищем духов разных видов и сортов. Для христианского сознания наш мир является просто разбойничеством этих духов. То есть мы говорим о возможной власти духов над сознанием человека. И в этой связи архиважным для человека не поддаться власти злых духов, потому что это путь к саморазрушению. Как решить эту проблему? Ответ мы найдем в духовной литературе, где говорится, что различение духов – это дело свободной воли, твоего личного выбора между добром и злом. Это не просто и поэтому называется подвигом и вместе с тем это дело благодати Божьей. Человек должен совершенствоваться в этом подвиге, поскольку только совершенные имеют дар различения духов и способность полной и четкой ориентации в этом деле, для полного и четкого знания и различения добра и зла в их существе. Поэтому апостол Павел благовествует: «Твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла». Этот тезис особенно актуален для правителей, ибо данной им властью они могут сделать или великое добро или великое зло. И в этом еще один аспект связи власти и Духа. Из него вытекает первичность Духа и вторичность власти, т.е. Дух правит властью через мысли и волю человека, и чтобы она была Божественной правитель должен иметь Божественный Дух и в этой связи можно привести слова Иоанна Богослова, которые мы адресуем в первую очередь правителям: «Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире». Духовной борьбой тренированные чувства, внутренние и внешние, могут определить с точностью: от Бога ли дух или нет. Органы чувств обучаются с помощью всех благодатных Евангельских добродетелей, т.е. правил жизни. С молитвой все чувства становятся молитвенными, с любовью становятся человеколюбивыми, с милостью становятся милосердными и т.п. – вот о чем должен знать правитель и чем руководствоваться в своих действиях в первую очередь. Но жизнь сложна и мы не в раю и не среди ангелов, поэтому вышеприведенный тезис, являясь основой идеального правления в идеальном обществе, не всегда приемлем для настоящей жизни. И еще один тезис о духовном, который должна знать власть: по дьявольскому мнению сущее безумие верить, что Бог принял человеческую плоть (воплотился) и может жить в человеке. Человек весь вне Бога, он сущность, которая не принадлежит чему-либо Божественному, бессмертному и вечному. Человек весь ограничен, весь смертен и принадлежит миру животных полностью, и ему, естественно, жить как животные, не отличаться от них, поскольку они его естественные предки, его природные братья. Эта истина или философия антихриста, который любой ценой, любой жертвой хочет заменить Христа, завоевать Его место в мире и в человеке. Исходя из этой идеи и возник гуманизм, когда главной ценностью становится человеческое «я».
Всякий дух может быть или учением или идеей или мыслью, так что каждое учение, каждая идея, каждая мысль будет или Божественной или дьявольской. Третьего решения не существует. Еще один вопрос – это взаимосвязь между Духом и душой человека. Здесь не должно быть путаницы. Попробуем разобраться в этой взаимосвязи. Если мы говорим, что Дух Божий – это явление всеобщее и первичное, то душа человека – это проявление всеобщего через индивидуальное, т.е. через конкретную человеческую личность. Душа, по религиозному толкованию, вдувается в человека при рождении и может быть именно по этому наше первое действие в жизни – этот вдох, а затем уже крик. Когда же человек умирает, то последнее его движение – это выдох или испускание Духа из тела. Душа обладает свойством общения с Духом, с Божественным или дьявольским, и именно этим определяется жизненная позиция человека, его поведение. Таким образом, мы может выдвинуть аксиому о первичности Духа, вторичности Души и третичности власти. Это означает, что основой всякой власти является Дух тот или иной, который проявляется через душу человека. Именно в этом заключается онтология и феноменология духовного источника власти.
На основе изложенного рассмотрим содержание Богоугодной государственной власти. Основой подчинения такой власти может быть следующая мысль, изложенная в послании апостола Павла к Римлянам (13; 1:7): “Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти противится Божиему установлению; а противящиеся сами навлекут на себя осуждение. Ибо начальствующие страшны не для добрых дел, но для злых. Хочешь ли не бояться власти? Делай добро и получишь похвалу от нее; ибо начальник есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое. И потому надо повиноваться не только из страха наказания, но и по совести. Для сего вы и подати платите; ибо они Божии служители, сим самым постоянно занятые. Итак, отдавайте всякому должное: кому подать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь...”
Власть как сила — действовать, влиять и определять ход событий на земле — издавна считалась основой всякой общественной организации, всякой упорядоченности и государственности. Божественное, трансцендентное происхождение этой силы, а, следовательно, и государственной власти на протяжении тысячелетий человеческой истории не подвергалась сомнению, служа прочной религиозной основой человеческого общежития равно в Ассирийском Царстве и Древней Персии, в Римской Империи и Арабском Халифате, в Византии и на просторах Российской Державы.
Признание этого непреложного факта заставляло наших предков искать прочную духовную опору державным формам традиционной государственности.
Однако некоторые либералы и демократы в течение многих веков искали и ищут источник власти в народе. Об этом очень коротко сказал Ф.И. Тютчев (Римский вопрос): “... этот труд разрушения был долог, и прежде чем свалить учреждения понадобилось подточить их связующую силу, их цемент — христианское верование. Тем приснопамятна Французская революция, что она открыла новую эру: восшествие антихристианской идеи на степень политической власти, вручила ей управление гражданским обществом. Что в этой идее заключался весь смысл Революции, о том свидетельствует новый догмат, пущенный ею в мир — догмат народного верховного владычества. Что такое народное верховное владычество того же человеческого «Я», только умноженное количественно, следовательно, опирающееся на силу?” Стоит только поставить вопрос: что ради чего существует? Власть ради страны или народа, или народ ради власти? Ответ на это может быть только один; он и решает вопрос. Здесь верховенство народа есть закон, так сказать, естественный. Но великая разница между этим законом естественным, “между понятием о народе, как об источнике власти”, провозглашенным революцией. В политической окраске, приданной этому понятию западной демократией, чувствуется ложь. Народ, отправляющий власть, надевающий венец и порфиру, уже не народ, уже искажает свой нравственный образ как народа, источника власти, а становится сам олицетворением принципа власти. Это не одно и тоже. Не одно и тоже учреждать власть, или отправлять власть, — быть источником власти, или властвовать. Отвлекая себе присущее ему начало власти и перенося это начало на лицо или учреждение, — вместе с тем добровольно обязывая самого себя повиновением — этому, отвлеченному им от себя, элементу власти, — народ совершает без сомнения верховное владычество, но вместе с тем совершает великий нравственный акт самоограничения, самообуздания себя как целого, и самообуздания личного «Я» своих народных единицах. Власть со своей стороны, не будучи сама в себе источником власти, имеет причину своего бытия вне себя, именно в стране или народе, какие бы ни были ее атрибуты служения этой стране или народу: вот идеальное, нравственное и в тоже время естественное взаимное отношение этих двух элементов.
Потому не любить Отечество и предпочитать ему другие государства столь же низко и неблагодарно, как не любить родителей своих, оказывая привязанность к посторонним лицам, непричастным к рождению и воспитанию.
Итак, какова же основа власти государственной? Отвечая на этот вопрос, следует сказать, что важнейшее место должно быть отведено духовным основам государственности. Московский первосвятитель, митрополит Филарет определял в этой связи государство как союз свободных нравственных существ, соединившихся между собой, жертвующих частью своей свободы для охраны и утверждения общими силами Закона Нравственности, который составляет необходимость их бытия. Эта религиозно-нравственная основа государственной жизни сегодня напрочь выпала из общественного сознания, часто трактующего государство лишь как механизм поддерживания примитивного материального благополучия граждан.
Результат такого мировоззренческого убожества налицо. Само государственное тело, его территория, ресурсы, иные богатства становятся объектом разрушительной, жесткой и беспринципной борьбы политиканов, гибельной для государства, разъедающей, как срамная болезнь, внутренности государственного механизма, саму государственную власть во всех ее проявлениях.
Только там, “где священный закон нравственности неколебимо утвержден в сердцах воспитанием, верою, здравым, неискаженным учением и уважаемыми примерами предков, — говорил владыка Филарет, — там сохраняют веру Отечеству, жертвуют ему собой без побуждений воздаяния и славы. Там умирают за законы, тогда как не опасаются умереть от законов. Если же закон, живущий в сердцах, изгоняется ложным просвещением и необузданной чувственностью — нет жизни в законах писанных: повеления не имеют уважения, исполнение — доверия. Своеволие идет там рядом с угнетением, и оба приближают общество к падению”. Сегодняшняя злободневность этих слов лишь подтверждает правоту и прозорливость мудрого старца...
Современные словари определяют государство как орудие политической власти в обществе. Лишенная религиозно-нравственных опор, такая власть неизбежно вырождается в голое насилие: отсюда материалистическое понимание государства как механизма принуждения и “диктатуры” одной части народа над другой.
Материалистическое понимание государства всегда сродни тирании. Осуществляется ли она в интересах партноменклатуры или в интересах транснациональной финансовой олигархии с помощью экономического удушения неугодных — в конечном итоге это не так уж важно. В обоих случаях ценность нравственных идеалов признается ничтожной, а тоталитарный монстр бесконтрольной власти приобретает самодовлеющее значение.
На принципиально иных основах построено духовное учение о богоугодной форме государственной власти, определенное митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном.
Во-первых, государство рассматривается им как большая семья. “Откуда сие множество людей, соединенных языком и обычаями, которое называется народом? Очевидно, это множество народилось от меньшего племени, а сие произошло из семейства. Итак, в семействе лежат семена всего, что потом раскрылось и возросло в государстве”.
Отсюда понимание общенародного единства как духовного родства, как величайшей драгоценности, столь характерное для русской истории. Отсюда же стремление русского человека заменить, где только возможно, бездушные правовые нормы нравственными ценностями, теплом сердечных человеческих отношений. Отсюда — отношение к российской державности как к святыне, ибо семья — “малая церковь” — получает освящение в таинстве венчания супругов, а государство — “большая семья” — в таинстве венчания Царя на царство, на самодержавную власть “во славу Божию” (но не в интересах какого-либо класса или сословной группы).
Во-вторых, государственная власть признается особого рода служением, сродни церковному, монастырскому послушанию.
Такая власть — единая и неделимая, мощная, независимая от капризов толпы, связанная с народом не бумажной казуистикой и схоластической законности, но живым повседневным опытом соборного единения — только она может обеспечить ту высшую цель, ради которой существует: управить житие подданных “во всяком благочестии и чистоте” духовных христианских идеалов. Ради этого же власть — свободно и добровольно — ограничивает себя в намерениях и действиях рамками Заповедей Божиих и истинами Закона Его...
Фантастично выглядят подобные описания на фоне ужасающего, беспредельного нравственного растления в современном мире. Конечно же, такой государственный идеал нельзя будет завтра же воплотить в нашу политическую реальность. Но к нему надо стремиться. И знать — хотя бы для того, чтобы разуметь его философскую и нравственную глубину.
В-третьих, идеалом государственных отношений признается “симфония властей”. В государстве, сознающем и чтящем свои духовные основы, — таком, какое мы описали выше — религиозно-нравственное содержание жизни становится важнейшим несущим элементом всей державной структуры общества. Соответственно Церковь, как власть духовная, наряду с властью светской служит одной из главных опор национальной государственности: не смешиваясь, впрочем, и не подчиняясь ей. Исторический опыт свидетельствует, что такое взаимное разделение и гармоничное сочетание властей есть непременная черта богоугодного государственного устройства.
В концентрированном виде цель государственной власти (Богоугодной) можно сформулировать как “искоренение зла” во всех его видах и формах. Эта цель должна быть прочувствована и осознана всеми членами общества, только тогда она и может быть реализована.
В жизни личной это предполагает христианский подвиг, посильное аскетическое, молитвенное делание, хранение ума и сердца от греховных мыслей, желаний и чувств, воздержание от греховных дел и поступков. В области семейной борьба со злом предусматривает устройство семьи по образцу “малой церкви”, хранение мира и верности между супругами, воспитание детей в послушании и благочестии. В свою очередь, сфера общественного, государственного устройства не является исключением. Каждый должен стремиться уничтожить зло и в этой области или хотя бы свести его возможности до минимума. При этом вполне очевидно, что наилучшее, оптимальное решение таких задач станет возможным лишь тогда, когда в основание всей конструкции государственного механизма будет положен всесовершенный закон Божий — то есть, когда государство вернет себе изначальную, богоугодную форму Христианской Державы. Ее многовековым историческим воплощением являлось Русское Православное Царство, которое держалось на трех “китах” — соборности, державности и самодержавия.
Русская соборность — это сознание духовной общности народа, коренящейся в общем, служении, общем долге. Смысл этой общности — в служении вечной правде, той Истине, которая возгласила о себе словами Евангелия: “Я есмь путь и истина и жизнь” (Ии. 14:6). Это осмысленность жизни как служения и самопожертвования, имеющих конкретную цель, — посильно приблизиться к Богу.
С соборностью народа неразрывно связано его второе важнейшее качество — державность. Воплощение социального идеала требует соответственной социальной организации. Такая организация немыслима без державного сознания, формирующего в человеке чувство долга, ответственности и патриотизма. “Любите врагов своих, сокрушайте врагов отечества, гнушайтесь врагами Божиими” — вот державный голос народа, выраженный Митрополитом Московским Филеретом.
Державность — это сознание каждым ответственности за всех, ответственности отдельной личности за нравственное здоровье общества и крепость государства. Из державности вытекает необходимость самодержавия, как организационной формы, обеспечивающей соборность и державность народа. Потому что только самодержавие наиболее органично выражает духовную сущность власти, данную одному лицу для служения Богу через управление народом, удержание народа в вере и правде.
Этим положением и определяется то, каким должен быть идеальный правитель государства. В общем виде требование к нему могут быть представлены следующим образом: он должен быть Богобоязнен, то есть помнить и бояться Божественного гнева; быть рабом своих подданных, то есть служить “каждому” через государственное управление; его телесные потребности не должны превышать того, чем довольствуются беднейшие его подданные; его отдых продолжается столько, сколько необходимо для восстановления сил; он использует свое время очень экономно, направляя усилия на благо подданных и управление государством; он берет и дает, приближает и удаляет, приказывает и запрещает, наказывает и прощает и делает это все не под влиянием страсти, а под влиянием разума. И главное, он справедлив. Однако скажем, что обрести все эти черты также сложно, как поймать птицу Феникс.
|
|
Новости
